Гартош так и не понял, поддержал ли лорд Мервон его решение или тонко подцепил, но уточнять не стал. Убедившись, что эту ситуацию решат и без него, носитель атратов дал себе день отдыха. И целиком посвятил себя общению с детьми.
Все трое его детей служили в ополчении добровольцами и, соответственно, согласно распоряжению императора и приказу главнокомандующего, отправлялись домой. Очень даже прилично владея магией, молодые Осколы уходили домой магическим путем, а не вместе со своими подразделениями.
Собрались все в Риглисе: Гартош со своими друзьями – Алеандра, Квирт, Аруш, Пегас. Дети Гартоша – Мартан, Зоктер, Милена. Дети Гнивера и Ольвильды – Лената, Тамрон, Грельда. Естественно, сам хозяин замка, лорд Руткер. В общем, компания собралась немаленькая и довольно пестрая. С детьми Гнивера Гартош виделся мельком и сейчас с интересом высматривал в своих племянниках знакомые черты своего старшего брата и его жены. А их хватало. Малышка Грельда вымахала в высокую веселую русоволосую красавицу, соединив в себе черты отца и матери, но больше все-таки матери. Лената и Тамрон больше походили на своего отца, Гнивера – были такие же серьезные и чаще молчали, чем говорили. Дети старшего брата отлично владели магией и с гордостью могли говорить, что их родители знаменитые Гнивер и Ольвильда.
Дети Гартоша и Гнивера прекрасно контактировали друг с другом и с дедом, который заменил им родителей. Гартошу стало немного грустно. Стало жаль потерянных лет, ведь он не видел, как росли его дети и племянники. Жаль, что Катан выпал из семьи, и его очень не хватало на этом расширенном семейном совете. Как не хватало отца и Гнивера. Не хватало Ольвильды и, конечно, Лиситы.
Под стать настроению выпала и первая часть дня, которую Осколы посвятили посещению семейного кладбища. Молчаливые памятники умершим и погибшим родственникам с пониманием отнеслись к такому массовому посещению их последнего пристанища. Над горизонтом сверкала яркая радуга, приветствуя хозяев этих краев. Обстановка этого тихого места сейчас совсем не соответствовала своему предназначению, казалось, здесь даже присутствовали многие из тех, кого так хотелось видеть живыми. Чувствовался мудрый взгляд Гнивера и поощряющий Дангала. Ласковые и понимающие взгляды Лиситы и Фаисты. Да и интерес других родственников явно ощущался.
Гартош переходил от одного захоронения к другому, надолго задерживаясь возле каждого и мысленно с ними беседуя. Он рассказывал отцу, как они победили Гроброс. Как впервые за три сотни лет сумели выбросить врага за Межевые горы и благодаря чему это произошло. Гнивера посвящал в тонкости работы с семьей атратов. А Лисита внимательно, не перебивая, слушала о том, как выросли дети. Как возмужали сыновья, какой красавицей стала дочь. Извинился перед матерью за Катана, за то, что не уследил за самым слабым Осколом, за то, что чуть было не потерял его. И поклялся, что найдет брата и попытается как-то уладить то, что между ними произошло.
Собирался уже было уходить с последнего приюта Осколов, когда внимание привлек один из предков, точнее его памятник. Бородатый маг с ветвистым магическим посохом умер уже полтысячелетия назад, но памятник сохранился прекрасно – чувствовалось магическое заклинание. Предок-маг, казалось, остановил своего далекого потомка за руку и настойчиво пытался ему что-то втолковать. Понять бы еще, к чему такое тревожное предчувствие. Гартош хотел спросить у деда, что он знает об этом предке, но, оглянувшись, понял, что находится на кладбище один, остальные вереницей уже потянулись на выход. Даже атраты не помогли понять, что же такое тревожное почувствовал носитель. Потоптавшись еще немного возле таинственной могилки с памятником, Гартош так же двинулся на выход. Но тревожный осадок остался.
В одном из каминных залов Риглиса вся большая семья, точнее, то, что от неё осталось, за бокалом вина, обсуждали последние события и ближайшее будущее.
– Как ты думаешь, дед, то проклятие, которое, якобы висит над нашей семьей, все еще действует? – спросил Тамрон. – А то пора бы думать о продолжении рода, но вызывает тревогу судьба наших избранников.
И хотя вопрос был очень серьезный, он вызвал хихиканье у Грельды и Милены.
– Я думаю, что этот вопрос нужно переадресовать Гартошу, – ухмыльнулся лорд Руткер. – Он вроде как решал его с богами.
Немного смутившись от устремленных на него взглядов, носитель удобней умостился в кресле:
– В том проклятии чувствовались следы магии высокого порядка, которой обладают высшие силы. Так подсказали мне атраты. Во время последнего визита в храм Богов я убедительно просил богов снять это проклятие. В последние месяцы атраты не могут обнаружить следы этого заклятия. Это все, что я могу ответить. Мне кажется, вы смело можете ввести в нашу семью новых людей.
Ответ носителя молодым людям понравился. Во время шуточной перепалки отец узнал много интересного о своих детях – о том, что они пока еще стеснялись ему сказать. У всех имелись свои любовные увлечения, и старшие Осколы с интересом слушали Осколов молодых.
– В этом замке, кстати, имеется статуя богини любви, хоть и не нашей, – как бы в шутку напомнил Зоктер. – Можно вынести её сюда и попросить у неё благословения.
– Не советовала бы вам с ней играть в такие игры, – сразу включилась в разговор Алеандра, которая также находилась в зале. – Это не простая статуя, и создали её не меньшие силы, чем те, которые наложили проклятие на вашу семью. Не нужно наживать себе новые неприятности.